И разобрались. Устроились на работу. Он – на разрез, она – поваром в местную столовую. Вокруг было только несколько бараков с такими же напуганными переселенцами. Но месторождение угля было большое. За несколько лет на этом месте вырос город, потом людей стало так много, что это место назвали «старым городом» и начали строить жилье в нескольких километрах от него. Так появился город Нерюнгри. Небольшой город, красивый, среди сопок. В переводе с эвенкийского языка (один из народов Якутии) «Нерюнгри» означает «тысяча хариусов». Это рыба такая маленькая, в местных речках водится. Основали город при СССР, хотели выстроить 4 дома в виде этих букв, да не успели – советский союз развалился. До сих пор на окраине стоят три буквы «С», смотрят подъездами в город, другой стороной на гаражи.

Взяли отпуск на пару месяцев и поехали в тайгу.

«Отличный зверь. Прет куда надо, только заботиться о нем нужно. Как и о всех.»

Часто они в тайгу ездили, несколько раз в год, сначала не заезжали далеко, боялись, потом раззнакомились, узнали все правила и заходили туда, где, кажется, вообще никто никогда не был. А правила там и правда есть. Слышишь эти рассказы и кажется, что там жизнь кипела покруче, чем в любом мегаполисе.

– Мужики, мы проваливаемся, – останавливает танк Николай.

– Да какое проваливаемся? Мы же по камням едем, – отмахивается его друг Ильич.

– Не знаю, но я чувствую, что танк идет тяжело. У меня нагрузка большая, – предупреждает водитель и вылезает из танка.

Видят, что танк стоит наверху, не проваливается. Начали разбираться. Подняли бортовую, а там дымища, аж подшипники расплавились. Нужных запчастей с собой нет.

«Ну, раз приехали, давайте хоть рыбу ловить», - подумали все, помня, что паника – главный враг. Прожили там месяц, наловили рыбы – шесть бочек, мясо набили. Обратно решили идти пешком, путь – 250 километров, расчет по времени – 5 дней. Рыбу и мясо оставили в сторожке, взяли только провиант на 5 дней и оружие. 31 сентября вышли. План следующий – идти по той же дороге, по которой ехали (около 150 километров), выйти к старателям и с ними доехать до какого-нибудь населенного пункта (еще 100 километров).

В первый день прошли около 39 километров. Как вышли, выпал снег, рыхлый, только ногу поднимешь, вес перенесешь – проваливаешься. Пытались идти по речке в болотниках – тоже тяжело. Николай отрезал от болотников верх, чтоб было легче идти. У него в рюкзаке – картошка, консервы… Тяжело… Шел-шел, выбросил две картошки и банку консерв, чтоб легче было. Еще с собой было теплое лоскутное одеяло, которое сшила ему свекровь. Оставил и его аккуратно под деревом, чтобы забрать, когда будут возвращаться за танком. Дошли до зимушки, переночевали там.

Ночью слышали отчетливые шаги, но никто не смог даже подняться. Разобрали звериное дыхание, решили, что самое страшное – люди, а зверей бояться нечего. На утро нашли медвежьи следы.

На второй день прошли только 18 километров, сил уже не осталось. Дошли до той зимушки, которую сожгли (на этом месте уже успели построить новую). Приготовили еду, переночевали. И снова пошли.

На третий день поняли, что старичков-лесовечков не просто так с палками рисуют. С ней действительно легче идти. Выбрали себе палки, пошли с ними: где-то на кочку обопрешься, где-то вес переместишь, всяко легче. Вдруг слышат: что-то гудит.

– Вроде, танк идет, – прислушивается Николай.

– Да ну, это кажется тебе, – пыхтит Ильич.

А звук все усиливается и усиливается. Через несколько минут к ним выезжает танк. Смотрят – знакомый, Минюк Коля. Рассказали ему про свой танк, объяснили, что бортовая полетела.

– Нас провези, хоть до Джилинды, – просят мужики.

Минюк танк развернул, провез путников километров пять, высадил, накормил, сказал, что едет в другую сторону.

– Ты хоть на наш танк там глянь, как он там без нас, – просит его Ильич.

– Да я не туда еду совсем, – объясняет Минюк.

Дальше пошли сами. За этот день прошли больше 20-ти километров, вышли к реке – Верхняя Джилинда. Перешли ее, тут Николай пожалел, что обрезал болотники. Построили шалаш, разбили костер, настелили еловых лапок, переночевали кое-как на сырой земле.

Проснулись, пошли дальше. Силы совсем на исходе. Прошли еще километров 20, пытались найти зимушку на ночь, но не дошли до нее метров 800, стемнело.

– Да она точно где-то здесь, совсем недалеко. Помнишь, Илич, как мы там останавливались? По этой тропке ближе к воде…

– Все, Колян, ложимся тут, разожги костер.

Да, тяжко Ильичу идти, ему почти 60, самый взрослый сред мужиков. Вторая ночь на земле, совсем страшно за старика. 

Утром нашли ту зимушку, позавтракали. Очень тянуло в сон, но нужно идти дальше. Вышли к высоким горам возле реки Секандра. Нашли еще одну зимушку, допили остатки чая. Старатели совсем близко, сил совсем не осталось.


Идут по дороге, Николай думает: «Вот будем дома, отдохнем, через недельку вернемся за танком. А весной уже нужно будет несколько раз все проверить перед отъездом».

– Если дойдем, я больше в тайгу ни ногой, – вздыхает один из его друзей.

Дошли до старателей, упали без сил на кровати, мужики их накормили, напоили и пообещали увезти к ближайшему населенному пункту – к поселку Юрский, но только дня через два, когда рейс поедет.


На танке их довезли до Юрского, следующая точка – Нагорный, это еще 30 километров. Туда вечером должен ехать уазик, но он сможет забрать только троих, решили, что остальные поедут на следующем рейсе.


В Нагорном Николай оставил свою машину. Вышли втроем к ней, совсем холодно стало, ветер поднялся, снега много. Ждать тех двоих не стали, решили ехать домой – в Нерюнгри. Позвонили сыну Ильича Сереге, рассказали, попросили забрать отца.

Отдохнув с недельку, все пятеро снова собрались, узнали у знакомых, что в Иенгре стоит полуразобранный танк. Поехали туда, сняли с него запчасти, погрузили в машину. Попросили все того же Минюка довезти их до места, где оставили танк. Тот согласился.

Встречаются в назначенный день, и тут Николай видит, что у Минюка к танку как утеплитель прибито до боли знакомое одеяло. Смотрит – ну точно! Его одеяло!

- Падла! – отчетлива произнес Николай, - Ты до нашего танка доезжал и все там прошакалил.

– Да я же в другую сторону поехал, – начал отнекиваться Минюк.

– Я одеяло оставил почти возле стоянки, что ты мне рассказываешь, – возмущается Николай.

Минюк еще немного поспорил, но все же отвез мужиков.

Начали ремонтировать танк, поставили привезенные запчасти, подтянули гусеницы, готовятся закреплять центральную гайку, но не могут ее найти.

– Ильич, я точно ее под крышу клал. Знал же, что снег будет. Если бы медведь пришел, он бы рыбу забрал, гайка то ему на кой черт, – размышляет Николай, прокручивая в руках ключ, – МИНЮК! ВОТ ЖЕ ПАДЛА!

– А что ты хотел? Это тайга, тут все как могут выживают. Погоди. У меня в запасе было что-то, сейчас подберем, – открывает сумку Ильич.

И действительно – подобрали. Танк завелся. Забрали все шесть бочек рыбы, вяленое мясо, поехали домой. Весной опять в тайгу.